[Diamant vert]

24. Роман А.С.Пушкина «Капитанская дочка». Социально-историческая и нравственно- философская проблематика. Система образов. Особенности сюжета. Художественное мастерство Пушкина-прозаика.

Проблематика «Капитанской дочки» необычайно остра и разнообразна. Положение и требования народа, взаимоотношения помещиков и крестьянства и проблемы государственной внутренней политики, крепостное право и морально-бытовые стороны жизни дворянства, обязанности дворянства перед народом, государством и своим сословием – таковы основные вопросы, поднятые Пушкиным в повести. Важнейшим из них является вопрос об историко-политическом смысле и значении крестьянского восстания.
Историческая повесть о XVIII веке является и политическим романом 30-х годов. Изображение борьбы народа с дворянством – крестьянское восстание – дано в «Капитанской дочке» в наиболее развернутом виде. Противоречия внутри самого дворянства привлекают внимание в гораздо меньшей степени. Пушкин стремится раскрыть и показать всю совокупность явлений, связанных с восстанием крестьянства. Широкое распространение движения, его причины, истоки и начало восстания, его ход, социальный и национальный состав участников движения, рядовая масса восставший и ее вожди, расправа с помещиками и отношение восставших к мирным жителям, психология крестьянских масс, политика дворянской монархии и дворянская расправа с крестьянством – все это отражено в романе.
«Капитанская дочка» может рассматриваться как выполнение обещания, данного автором «Евгения Онегина»: написать роман на «старый лад», т.е. не в романтической, а в сентиментальной традиции (XIII и XIX строфы третьей главы). Повествование осуществляется в форме прагматической письменности (мемуаров), что явно восходит к практике сентименталистов. Уже самая жанровая природа «Капитанской дочки» связана с гносеологическим аспектом: стремится к истинности в изложении событий через искренность мемуариста, бывшего участником и свидетелем больших событий. Но в повести Пушкина познавательные проблемы оказываются тесно сплетенными с историческим и социологическими.
Система образов
Ещё с 20-х годов 19 века А.С.Пушкин проявлял интерес к прошлому своей страны («Борис Годунов», «Полтава» и др.). В 30-е годы в России возросло количество крестьянских волнений. В это время Пушкин приступил к собиранию архивных материалов о восстании Е. Пугачева, он посетил места, охваченные крестьянской войной 70-х годов XVIII века. В итоге работы появилась повесть «Капитанская дочка», в которой объединён труд историка и поэта. В художественных образах повести Пушкин показал неизбежность и народный характер Пугачёвского восстания. Но повесть не только об этом. В.Г. Белинский называл её «Онегин в прозе», считал своеобразной «энциклопедии русской жизни» XVIII века, т.к. в ней описывается и бытовая сторона жизни.

Обе эти стороны повести составляют единое целое, связанное образом Пугачёва. Предводитель крестьянского мятежа является главным героем, хотя внешне им выступает П. А. Гринёв, от его лица ведётся повествование. Но Пугачёв вершит судьбы действующих лиц, с ним связаны все сюжетные линии.

В произведении Гринев – дворянин и офицер - рассказывает историю своих встреч с Пугачевым, в его отношении к предводителю сквозит авторская позиция. Если дворянские публицисты описывали Пугачева как «изверга, вне законов природы рожденного», то в «Капитанской дочке» он стал воплощением цельности и удали натуры, талантливости – черт народа, которыми восхищался Пушкин. Уже первое знакомство с героем вызывает чувство симпатии. Он появляется, когда Гринев заблудился в степи. «Сметливость его и тонкость чутья меня изумили», - признается рассказчик. Этот человек не чувствует себя потерянным. Автор устами Гринева называет его «вожатым». Портретные характеристики позволяют судить о Пугачеве как о страстном, горячем, смелом человеке: «живые большие глаза так и бегали», «с удивительным выражением плутовства и насмешливости».

Пугачёв связан с народом, пользуется его любовью. Раскрывая его образ, автор обширно использует фольклор. Речь Пугачёва сдобрена пословицами и поговорками, отображающими народные взгляды: «Долг платежом красен», «Утро вечера мудренее». Пугачёв любит народные песни. В главе «Незваный гость» описывается застолье, где Пугачев и казацкие старшины поют бурлацкую песню про виселицу. Во время сражений он личным примером смелости ободряет бойцов: «…по его повелению четыре человека отделились и во весь подскакали под самую крепость», «остался один впереди …Он махал саблею и, казалось, с жаром их уговаривал».

Образу Пугачева противопоставлен образ оренбургского генерала, он оторван от народа, он бессердечно отнесся к осиротевшей дочери коменданта. Данное сравнение позволяет определить авторскую позицию.

Пугачёв благороден, ему обязаны Гринёв и Маша своим счастьем. Он великодушнее Екатерины II, которая в конце повести выступает в роли благодетельницы. Поэтизируя образ Пугачева, Пушкин не призывает к восстанию, а создаёт нравственный идеал человека, который лишь в борьбе реализует себя.

Образ Пугачева раскрывается в его взаимоотношении с Петром Гриневым. Это сын помещика, говорящий о себе: «Я рос недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками». Отправляя его на военную службу, отец завещал: «…береги платье снову, а честь смолоду». Петр стремится выполнить заветы отца. Во время обороны Белогорской крепости он ведёт себя как храбрый офицер: «отпустишь меня—спасибо; казнишь — бог тебе судья». Прямодушие и открытость располагают к нему Пугачева, привлекают читателя. Он не поддерживает восстания, при этом видит в бунтовщике заступника бедных и сирот. Гринев верен в своей любви к Маше Мироновой, самовольно отправляется в Белогорскую крепость спасать любимую. В этом проявляется его горячность, но при этом и преданность. Образ Гринёва дан в развитии. Черты его характера развиваются и постепенно раскрываются перед читателем.

Образу Петра противопоставлен образ Швабрина. Он – воплощение бесчестия и беспринципности. Гриневу он несимпатичен: «…беседа его становилась для меня менее приятною». Швабрин клевещет на Марию, доносит на Гринева, предает офицерскую честь, переходя на сторону Пугачева. Авторская оценка этого персонажа резко негативная, в повести он называется по фамилии, либо указываются лишь инициалы: А.И.

Семья коменданта крепости Ивана Кузьмича Миронова – «старинные люди», близкие к народу. В нравственном отношении Мироновы противостоят аристократическому дворянству. Чувство долга, офицерской чести живёт в душе коменданта. Он не признает в Пугачеве государя и гибнет, не запятнав чести. Василиса Егоровна испытала на себе влияние крепостнической действительности, она управляет крепостью, «как своим домком». Полно раскрывается в повести образ Маши, «капитанской дочки». В главах, посвященных раскрытию её образа, эпиграфами взяты строки из народных песен. Этим подчеркивается цельность натуры героини, её близость народу. Её простоватая внешность подкупает и вызывает симпатию: «круглолицая, румяная, с светло-русыми волосами». Гринев видит в ней «благоразумную и чувствительную» девушку. В повести раскрывается скрытая сила её характера: «трусиха Маша» решительно борется за спасение Гринева, она «с трепетом пошла по лестнице» ради того, чтобы встретится с императрицей. Машин образ – воплощение чистоты и бескорыстия.
Народная масса показана в повести Пушкина не одноликой. Среди крестьян были и активные участники пугачёвского движения (караульные крестьяне, захватившие Гринёва возле Бердской слободы), но были и такие, как Савельич. Образ Савельича, верного своим господам дворового, был необходим Пушкину для правдивого отображения жизни того времени.
Итак, на страницах повести сопоставлены два враждующих лагеря: народный, возглавляемый Е. Пугачевым, и дворянский, во главе которого стоит императрица Екатерина II. По воле автора все истинно человеческое отдано миру народному.
Двойственность образов.
Гринев – доблестный офицер и Петруша Гринев
Пугачев – никого не щадящий самозванец и проводник
Капитан Миронов – суровый офицер и заботливый отец
Екатерина 2 – справедливая императрица и дама с собачкой
Маша – просто Маша
Особенности сюжета
В исследовании особенностей композиции произведения А.С.Пушкина «Капитанская дочка» литературоведы сталкиваются с необходимостью обосновать связь построения сюжета с жанровым своеобразием произведения.
Есть две версии, по одной из которых «Капитанская дочка» - историческая повесть, в которой главенствует сюжетная линия, связанная с образом Пугачёва, а любовная линия вторична и призвана «завуалировать» интерес автора к теме восстания Пугачёва. Так, Н.М.Азарова в первом томе книги «Текст» (М.: Издательство МПГУ «Прометей», 1995. – 504 с.) (стр.247 – 248) пишет:
«1. Экспозиция – биография Андрея Петровича Гринёва, детство Петруши, все события до прибытия в Белогорскую крепость…
2. Завязка: знакомство с Марьей Ивановной…
3. Развитие действия: жизнь в Белогорской крепости, ссора со Швабриным…
4. Кульминация: дуэль, письмо отца (пятая глава).
После этого развитие любовного сюжета прерывается и отходит на второй план…»
Эту же идею поддерживает и М.И.Цветаева, так остро воспринявшая образ главаря мятежников.
Сторонники второй версии считают «Капитанскую дочку» историческим романом, где на первый план выходит история вымышленных героев (как в «Айвенго» Вальтера Скотта), а исторические персонажи, принимая участие в судьбе главного героя, всё-таки остаются не самыми главными персонажами. Таким образом, «оправдывается» и название произведения, указывающее на важную роль Маши Мироновой в сюжете (в противовес утверждениям, что заглавие «Капитанская дочка» дано «из цензурных соображений», тем более что Пушкину в то же время не препятствовали работать над историческим трудом «История Пугачёва», а для названия можно было бы использовать и любое другое слово, включая имя главного героя). Тогда структуры сюжета «Капитанской дочки» и «Евгения Онегина» оказываются во многом похожими: первой начинается второстепенная сюжетная линия (Онегин – Ленский, Гринёв – Пугачёв), её кульминация и развязка также наступают раньше, чем в основной сюжетной линии; вторая (любовная) сюжетная линия становится главной, а её кульминация и развязка наступают позже. Следует учитывать, что поездку в мятежную слободу Гринёв предпринимает исключительно ради спасения Маши Мироновой, и без её участия третья встреча Пугачева и Гринёва была бы не нужна.
Бесспорно, интерес автора к фигуре Пугачёва велик, но сюжет построен не только на том, что при каждой встрече главарь мятежников милует барского сына за подаренный когда-то заячий тулупчик. Личные переживания и чувства к будущей жене и матери многочисленных отпрысков рода Гринёвых для главного героя всё-таки важнее интересных, "захватывающих" приключений и встреч с восставшими крестьянами.

Художественное мастерство Пушкина-прозаика
Проза Пушкина была качественно новым этапом в развитии русской литературы вообще и русской прозы в частности. Одним из общих принципов русской прозы до Пушкина было сближение ее с поэзией. Основной художественный принцип прозы Пушкина —отказ от подобного сближения, если так можно выразиться. Пушкина как преобразователя русской прозы интересовали как частные проблемы русской жизни, так и проблемы всеобщие. Причем, разрабатывая проблемы более частные, Пушкин использует жанр новеллы, а более общие — жанры романа и повести. Среди таких проблем необходимо назвать роль личности в истории, взаимоотношения дворянства и народа, проблему старого и нового дворянства.
Предшествовавшая Пушкину литература, как классицистская, так и романтическая, создавала определенный, часто однолинейный тип героя, в котором доминировала какая-нибудь одна страсть. Пушкин отвергает такого героя и создает своего. Пушкинский герой прежде всего — живой человек со всеми его страстями, мало того, Пушкин демонстративно отказывается от романтического героя. В противоположность романтической установке Пушкин делает главным героем среднего человека —источник новых тем, новых сюжетов. Кроме того, введение в прозу среднего человека как главного героя позволяет Пушкину выявить особые, типические черты той или иной эпохи, обстановки.
Пушкинская проза характеризуется разнообразием сюжетов: от бытоописательного “Арапа Петра Великого” до фантастичных “Гробовщика” и “Пиковой дамы”. Принципом изображения действительности в прозе Пушкина была объективность. Если романтик, описывая то или иное событие, как бы пропускал его через призму собственного воображения, усиливая, таким образом, трагический или героический эффект произведения, то для Пушкина такой путь был неприемлем. Поэтому он отказывается от романтического сюжета и обращается к бытовому материалу.
Сжатость сюжета предполагает сжатость самого произведения. Действительно, у Пушкина нет больших по объему произведений. Большинство прозаических произведений Пушкина характеризуется четкостью композиции: они разделяются на главы или эти произведения легко по смыслу разделить на несколько частей, причем каждая из этих частей может восприниматься как законченный отрывок. Часто в прозе Пушкина можно выделить вступление и заключение. Во вступлении дается либо предыстория произведения, либо характеристика главных героев. Заключение всегда рассказывает о дальнейших судьбах героев. Иногда вступления как такового нет, сразу начинается действие.
Описания природы и интерьера в пушкинской прозе встречаются неоднократно. Несомненно, что Пушкину они нужны для создания особой атмосферы рассказа, для характеристики душевного состояния героя. Необходимо отметить, что описания природы в прозе Пушкина всегда соответствуют общему настрою повествования.
Простые двусоставные предложения, без сложных синтаксических образований, ничтожно малое количество метафор и точные эпитеты — таков стиль пушкинской прозы

25.Повесть А.С.Пушкина «Дубровский». Картины жизни русского барства. Образ Троекурова. Интерпретация «разбойничьей» темы повести. Образ Дубровского. Изображение народного бунта. Образы крестьян.

Роман А. С. Пушкина «Дубровский» — произведение о драматичной судьбе бедного дворянина, у которого незаконно было отнято имение. Проникшись состраданием к участи некоего Островского, Пушкин в своем романе воспроизвел правдивую жизненную историю, не лишив ее, конечно, авторского вымысла.
А. С. Пушкина всегда волновали взаимоотношения между помещиками и крестьянами. И в своих произведениях он старался найти пути решения этой проблемы. Так, в повести "Дубровский" он рисует образы представителей русского барства, наиболее ярким из которых является Кирила Петрович Троекуров. Троекуров — "старинный русский барин". Кирила Петрович богат и знатен, имеет связи и большой вес в губерниях, где находится его имение. Он с детства избалован "всем, что только окружало его", привык потакать "всем порывам пылкого своего нрава". Соседи рады угождать малейшим его прихотям и разделять его "буйные увеселения".
Пушкин подчеркивает его безграничную власть над людьми. "С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно", но они гордились богатством и славой своего хозяина. Обычно Троекуров проводил свои дни "в пирах и проказах", объезжал свои просторные владения, веселился, придумывая новые развлечения. Его все побаивались: дьячок, например, скорее согласился бы "лаять на владыку, чем косо взглянуть на Кирилу Петровича ". А сам Троекуров, " надменный в сношениях с людьми самого высшего звания", уважал одного Андрея Гавриловича Дубровского, отставного поручика гвардии, который был его ближайшим соседом и с которым они некогда были товарищами по службе. Троекуров уважал старинного приятеля, "несмотря на его смиренное состояние", нетерпеливость и решительность характера. Кроме того, они были "ровесниками, рожденными в одном сословии, воспитанные одинаково", отчасти были похожи характерами и наклонностями. В некоторых отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели. Все соседи завидовали согласию между ними, но один случай все расстроил и переменил. У Кирилы Петровича была лучшая в округе псарня. Он гордился "сим прекрасным заведением". Дубровский немного завидовал ему и заметил как-то, что вряд ли людям Троекурова житье такое ж, как собакам. На это один из псарей ему ответил, что: "...иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку", намекая на скромный достаток Дубровского. Это замечание и послужило началом ссоры. Троекуров, желая отомстить другу за проявленные им чувство собственного достоинства и независимость, решил отобрать у него имение. И это Троекурову удалось: Он знал, в каком состоянии находился товарищ его молодости, победа не радовала его, и он даже решил помириться с соседом, возвратив ему состояние. Но, увидев Троекурова, Дубровский пришел в ужас и негодование, сердце его не выдержало, и он умер.
Феодальный самодур Троекуров — типичный представитель русского барства. И, изображая его отрицательные качества и черты характера, А. С. Пушкин выступает не против помещиков вообще, а против деспотических самоуправцев, которые "привыкли давать полную волю всем порывам своего нрава и всем затеям своего довольно ограниченного ума".
Главный герой, Владимир Дубровский — также один из представителей русского барства в повести. В какой-то степени он тоже типичный представитель своего сословия, в Петербурге он ведет беспечную жизнь, получая приличное содержание от отца, потакает своим прихотям. Он расточителен и честолюбив, но позже, когда жизнь его меняется, мы видим, что Владимир унаследовал характер своего отца, его решительность, чувство собственного достоинства, независимость. Он вынужден был круто изменить свою жизнь, но во многом это был не его собственный выбор, а подчинение обстоятельствам.
Главный герой романа – молодой офицер в отставке Владимир Дубровский. Он приезжает в имение своего отца и узнает, что отчий дом и все имущество переходит по решению суда к помещику Троекурову. Предательство Кириллы Петровича доводит Андрея Гавриловича до смерти.
Дворовые люди господ Дубровских возмущены несправедливым приговором суда. Они бунтуют и отказываются переходить под власть нового деспотичного барина.
Таким образом, обстоятельства жизни, несчастья, случившиеся с семьей Дубровского, а также протест и гнев крепостных крестьян заставили Владимира стать разбойником. Причиной всех бед он считает помещика Троекурова. Вот что он говорит Марии Кирилловне: „.. я тот несчастный, которого ваш отец лишил куска хлеба, выгнал из отеческого дома и послал грабить на больших дорогах».
Молодой Дубровский уходит в лес и становится предводителем крестьян-разбойников. Это благородные разбойники, которые никого не убивают, а грабят только богатых. Но цели Дубровского и крестьян различны. Крестьяне не видят иного выхода для своего протеста и гнева. Разбойничество для них – единственно возможный путь. Владимир Дубровский становится разбойником из-за стремления к личной мести. Главная его цель – отомстить Троекурову и всем, кто виновен в разорении и гибели отца.
Наряду с персонажами из дворянского общества, в повести «Дубровский» А. С. Пушкин показал ряд героев из притесняемого дворянами сословия - крестьян. Это не случайно. Тема обездоленности, угнетенности крестьян, участвовавших в Отечественной войне 1812 года и одержавших в ней победу, волновала поэта еще в начале его творчества (стихотворение «Деревня»). То, что крестьяне после окончания войны не получили никакого облегчения, а скорее наоборот - их жизнь стала еще несносней, - вызывало у автора недоумение, возмущение и негодование.
Между тем из эпизодов с крестьянами мы отчетливо улавливаем авторскую любовь к ним, восторженное отношение к их самобытности, их мудрости, преданности, верности, духовному богатству.
Конечно, образы крестьян в повести не обрисованы так полно и всесторонне, как, например, образ Троекурова, однако и из тех немногих страниц, которые Пушкин посвятил крестьянам, нам кажется, что с этими людьми мы уже знакомы. Все дело в том, что, не рисуя портреты крестьян подробно, автор сумел подчеркнуть у каждого из них самое главное, отличительное.
Кроме того, портреты некоторых персонажей повести легко дорисовывает наше воображение. Это можно сказать про няню Владимира Дубровского - Егоровну. Читая письмо, которое написала Егоровна молодому Дубровскому в Петербург, отчетливо улавливаешь простодушие и доброту этой женщины. Никогда не учившаяся никаким наукам, однако, владеющая в совершенстве русским разговорным языком, Егоровна видится нам хоть и наивной, но очень смышленой и далеко неглупой женщиной. Своим женским и материнским чутьем она быстро уловила, как надо действовать в сложившейся ситуации. И оказалась права: еще несколько дней - и отец не увидел бы так любимого им сына, а сын не застал бы в живых отца. Поражает в этой простой женщине и преданность, с какой она служит своим хозяевам. Вверенного когда-то ей на воспитание ребенка Егоровна воспринимает как своего, заботится о нем так, как и о своем. Когда с барином случилась беда, верная семье Дубровских Егоровна ухаживала за своим хозяином не из какого-либо корыстного расчета, а по доброте своей и из благодарности: барин относился к ней с уважением и по-хорошему.
Но так относился Андрей Гаврилович, по-видимому, не только к няне своего сына, ко всем своим крестьянам он тоже относился по-человечески, видел в них людей, а не просто слуг, как это делал Троекуров. Только этим можно объяснить любовь и доброе отношение крестьян к своему барину. Обиду, которую нанес Троекуров Андрею Гавриловичу, крестьяне Дубровского воспринимают как свою личную. Смерть хозяина наполняет кистеневских крестьян болью и горечью: «Бабы громко выли; мужики изредка утирали слезы кулаком». Хорошо понимая, кто свел их барина в могилу, осознавая несправедливость, которую учинил Троекуров, видя, на чьей стороне чиновники, исполняющие волю деспота и себялюбца, крестьяне Кистеневки горят желанием мстить. Именно поэтому к господскому дому ночью, с топором в руках, пришел кузнец Архип. Рука у Архипа не дрогнула, когда он закрывал на ключ дверь, за которой находились ненавистные чиновники. Но зато, с какой жалостью наблюдает кузнец за кошкой, в смятении бегающей по крыше горящего дома, с каким гневом и осуждением говорит он детям: «Чему смеетеся, бесенята... Бога вы не боитесь: божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь». И ни минуты более не раздумывая, кузнец кинулся спасать бедное животное. Этим эпизодом автор хотел показать, что несправедливость и бесчеловечное отношение большинства представителей господствующего класса к простым крестьянам привели к тому, что в глазах крестьян эти угнетатели казались не «божьими тварями», а, скорее, порождением дьявола.
Зная, каково живется крестьянам Троекурова, кистеневские крестьяне готовы скорее умереть, чем попасть под его ярмо. Поэтому и пошли они все в лес вместе с Владимиром Дубровским, уловив в молодом хозяине присущие ему благородство, смелость и справедливость.
Но и тут Пушкин остается верен своим взглядам - улучшить жизнь крестьян правильнее всего не вооруженными восстаниями, а мирным путем - реформами. Эти его взгляды воплощены в заключительных словах молодого Дубровского: «Вы разбогатели под моим начальством, каждый из вас имеет вид, с которым безопасно может пробраться в какую-нибудь отдаленную губернию и там провести остальную жизнь в честных трудах и в изобилии. Но вы все мошенники и, вероятно, не захотите оставить ваше ремесло».

26.Творчество поэтов пушкинского круга (Д. В. Веневитинов, П. А. Вяземский, Д. Давыдов, Н.М. Языков, И.И. Козлов, А. А. Дельвиг, Е.А. Баратынский).

Трудно назвать другой период русской литературы, который ознаменовался бы появлением такого созвездия поэтических имен. Не случайно в литературоведении давно возникло понятие «пушкинской плеяды» для обозначения группы поэтов, в том или ином отношении примыкавших к Пушкину.
Ряд поэтов группировался вокруг него, сохраняя свой лирический почерк и интонацию, или подражали ему, формируя так называемую «пушкинскую плеяду», круг «поэтов пушкинской поры» и т.д. Из наиболее значительных поэтов того времени в него вошли Е. Баратынский, П. Вяземский, А. Дельвиг, Н. Языков. Какого-либо формального объединения этих поэтов не существовало. Баратынский, Вяземский, Дельвиг и Языков обладали – каждый – самобытным, резко индивидуальным, неповторимым голосом и не занимали подчиненного положения по отношению к Пушкину. Известно, что некоторые из них не только не подражали Пушкину, но так или иначе отталкивались от него, спорили с ним, не соглашались, даже противопоставляли ему свое понимание природы поэзии и иных проблем. Это в первую очередь касается Баратынского и Языкова. Кроме того, поэтически приближаясь к Пушкину, каждый из поэтов ревностно оберегал свою поэтическую независимость от него. Общность «поэтов пушкинского круга» простирается и на основы миросозерцания, мироотношения, на содержание и поэтику. Все «поэты пушкинского круга» исходили из идеала гармонии, который является принципом устроения мира. Поэтическое искусство – это искусство гармонии. Оно вносит в мир и в душу человека согласие. Поэзия – прибежище человека в минуты печали, скорби, несчастий, которое либо излечивает «больную» душу, либо становится знаком ее уврачевания. Поэтому гармония мыслится своего рода идеалом и принципом поэтического творчества, а поэзия – ее хранительницей.
Дмитрий Владимирович Веневитинов – человек периферии пушкинского общения. Веневитинов – философ, воспринявший идеалистические немецкие философские открытия. Проповедует отказ от житейской суеты. Основные мотивы его стихоплетства характерны для романтического идеализма. Так, в небольшом совсем стихотворении «Сонет» (1825) он мыслью устремляется к «чистому Духу, источнику вдохновения», облекшему себя «в завесу тайны вечной» и постигаемому только «во глубине сердечной».
"Моя молитва" (1826) - здесь поэт проповедует отказ от радостей в житейском проявлении; единственное счастье - творчество. Поэзия, по Веневитинову, - это единственное, что может быть противопоставлено унизительной прозе и бездуховности жизни. Только поэт, провидец и мудрец по своей природе, способен до конца и во всей глубине познать тайны мира. Стихотворение "Моя молитва" выражает своеобразное поэтическое и человеческое кредо Веневитинова. Полное внутреннего напряжения и нервной силы, стихотворение это удивительно по чистоте мысли и душевной открытости. В нем и исповедь, и наказ поэта себе и другим людям, и утверждение высоких нравственных идеалов. В "Моей молитве" тесно слиты между собой и идеи, и слова, и звуки. Стих производит впечатление крепко сложенного, "литого".
В стихотворении "Три участи" (1826 или 27) поэт говорит о том, что завидны в этом мире три судьбы: тот, кто "вéка судьбой управляет", кому не важно признание или проклятия и о ком будут судить по его бессмертным делам (1); участь поэта с его непокорным умом и возможностью выплакать горе в "горючих слезах" (2); но счастливей всех "беспечный питомец забавы и лени", кто ни о чем вообще не волнуется (3). В конце поэт вопрошает – ну почему рок не дал ему этот удел?
Стихотворение "Жизнь" (1826) - отклик на утверждение о том, что жизнь в начале - увлекательный рассказ, который постепенно начинает надоедать и в итоге становится опостылым. Это свободные вариации на слова Шекспира: "Жизнь скучна, как сказка, дважды рассказанная засыпающему". Словами Шекспира была задана поэтическая тема, давно ему уже близкая, и решает он ее, не только следуя за Шекспиром, но еще больше - в соответствии со своими собственными воззрениями. Стихотворение, с его темой трагизма человеческого существования, - это и целая философия, и вместе с тем это поэзия. Философская идея становится в нем поэтической между прочим и потому, что она психологически точно раскрыта через ряд художественных наблюдений-деталей: "...кой-что страшит издалека, но в этом страхе наслажденье"; "...мы привыкаем к чудесам - потом на все глядим лениво"; "...скучна, как пересказанная сказка усталому пред часом сна". Интересно, что эти психологически и художественно верные детали относятся к сфере общего, а не частного. Как это нередко бывает у Веневитинова, героем стихотворения является не "я", а "мы", не отдельный человек и его неповторимая судьба, а человечество и судьба человечества.
Петр Андреевич Вяземский (1792 – 1878) – один из активнейших арзамасцев. Вместе с Пушкиным вышел за узкие границы арзамасской поэзии и обратился к общественно-политическим темам. Вместе с другими арзамассцами он способствовал сближению поэзии с миром конкретных человеческих переживаний, с кругом реальных бытовых явлений.
Поэзия Вяземского, направленная на воспроизведение современной жизни и современного сознания, вышла из литературной реформы Карамзина. Интерес к злободневному – не преодоление карамзинизма, а его развитие. Политически гораздо радикальнее Вяземский был в переписке, чем в поэзии.
Ведущие жанры поэзии Вяземского – дружеские послания «арзамасского стиля», сатирические стихотворения, куплеты.
Ближе всего к гражданской лирике революционного романтизма – «Негодование» (1820), в котором Вяземский провозгласил неизбежность торжества свободы над невежеством и рабством, считая, что свобода придет как «союз между граждан и троном», как результат стремления царей «ко благу». Гражданское негодование - один из поэтических терминов декабристской поэзии – продиктовало Вяземскому сильные слова и выражения, направленные против реакционной политики самодержавия и крепостнического гнета. Поэт выражает уверенность в том, что когда-то «загорится…день торжества и казни», что свобода разорвет «рукой могущей насильства бедственный устав». Но сила этого гимна в честь свободы ослабляется идеей «союза между гражданами и троном» как гарантии свободы. Негодование было написано в традициях вольнолюбивой оды. Поэзия Вяземского не влилась в русло революционного романтизма.
В «Негодовании» Вяземский с большой силой выразил протест против бесчеловечных форм крепостного гнета, против реакционной политики царизма. Предвещая торжество свободы, Вяземский достиг в «Негодовании» (единственный, впрочем, раз) подлинно высокого гражданского пафоса: «Он загорится день, день торжества и казни, День радостных надежд, день горестной боязни. Раздастся песнь побед, вам, истины жрецы,
Вам, други чести и свободы! Вам плач надгробный! вам, отступники природы! Вам, притеснители!..».
В «Негодовании» проявилась классовая ограниченность. Политические требования Вяземского, его реальная программа носили весьма умеренный характер. Так, в «Негодовании» поэт обращается к свободе: «Ты разорвешь рукой могущей Насильства бедственный устав И на досках судьбы грядущей Снесешь нам книгу вечных прав, —
Союз между граждан и троном, Вдохнешь в царей ко благу страсть; Невинность примиришь с законом, С любовью подданного власть».
Дневники и переписка свидетельствуют о близости поэта к декабристам. После крушения заговора Вяземский затаил ненависть к николаевскому режиму, но он остался вне тайных обществ.
После расправы над декабристами Вяземский по-прежнему продолжал с отвращением относиться к царской бюрократии, о чем свидетельствует его сатира «Русский бог» (1828), стихотворение исключительно меткое, смелое и остроумное, обыденная интонация служит целям гражданственным. В то же время он понимал, что возможности активной дворянской оппозиции исчерпаны и, как типичный либерал, пришел к выводу, что нет другого пути, как смириться перед торжествующим самодержавием.
«Русский бог» написан в куплетной форме. «Русский бог» — резкий выпад против крепостнической системы, против невежественного и косного барства, против наемной царской бюрократии. Этот бог «некстати» покровительствует и мелким неурядицам, и большим бедам. «Бог голодных, бог холодных. Нищих вдоль и поперек, Бог имений недоходных, Вот он, вот он русский бог. (............) Бог всех с анненской на шеях. Бог дворовых без сапог, Бар в санях при двух лакеях, Вот он, вот он русский бог».
Вяземский – прочный приверженец индивидуалистического романтизма, сменившего «арзамасский» стиль его юности. Ему принадлежит ставшая программной трактовка романтизма как выражения в искусстве освободительных идей. Мысль как личное достояние – в этом его кредо.
Образ автора в поэзии Вяземского сугубо интеллектуален, острота интеллекта представляется свойством натуры.
(Эпиграф к первой главе «Онегина» — «И жить торопится, и чувствовать спешит» — Пушкин взял из элегии Вяземского «Первый снег», которую он высоко ценил и о которой он упоминает в пятой главе «Онегина», правда, с полемическим оттенком, противопоставляя своей «низкой природе» романтическое описание зимы у Вяземского и Баратынского.
Вяземский – автор предисловия к «Бахчисарайскому фонтану» Пушкина)

Один из старших современников Пушкина, Денис Давыдов родился - в 1784 году, на год позже «учителя» великого поэта, Жуковского, в семье состоятельного дворянина, профессионального военного, добившегося своего положения в походах Суворова. Проникнувшись «суворовским духом» юный Давыдов не мечтал ни о какой другой карьере, кроме военной. В 1801 году он поступает на службу в блестящий Кавалергардский полк, откуда его, впрочем, в 1804-м спешно переводят в гусарский полк, расположенный на Украине, в глубоком захолустье - за стихи молодого юнкера, расцененные властями как «возмутительные». Впоследствии на протяжении всей своей жизни репутация «неблагонадёжного» и «вольнодумца» не покидала Давыдова, и его военная карьера, несмотря на его заслуги перед отечеством, всячески «тормозилась», что вызывало подлинное возмущение в Денисе Васильевиче. Смена Павла I Александром I не принесла перемены – наоборот, вместо возвращения уничтоженных Павлом привилегий русского дворянства, за которые военные крепко держались, вводились новые порядки по прусским образцам, армия стремительно бюрократизировалась, внимание сосредотачивалось на проведении парадов и на форме солдат и офицеров, а не на военной науке. Это также вызывало протесты среди настоящих воинов-ветеранов, и протестующим тоном звучат строки давыдовских «гусарских песен» (например, стихотворение 1804-го года «Гусарский пир»; Давыдов, можно сказать, создаёт новую форму военной поэзии, отказавшись от написания традиционных классицистических напыщенных военных од), в которых создаётся, в противовес «высушенному» образу военного живой образ гусара, в бою не знающего страха, а на отдыхе – скуки: жизненным и красочным предстаёт в стихах Давыдова знаменитый своим буйным жизнелюбием и военными подвигами гусар Бурцов. Однако эти прославляющие вольную и весёлую гусарскую жизнь строки будут написаны Давыдовым позже, а пока, в первых годах нового века в обществе ходят списки вольнолюбивых стихотворений молодого поэта – и таким путём ещё долгое время распространяются многие его произведения – стихи Дениса Васильевич наконец официально издаются сборником только в 1832-м году, да и содержащем далеко не все стихотворения – например, лишь в 1872-ом году, при цензурных сокращениях официально публикуется одна из ранних его басен, примечательных своим «вольнодумством», «Голова и Ноги» (в басне первая заявляет о полной своей власти над последними, а ноги в ответ говорят, что их обязанность – выполнять приказы, но не прихоти - и как глава имеет право управлять, так и ноги имеют полное право «спотыкаться» и при падении «твоё Величество об камень расшибить»; мораль, заключает автор, само собой, понятна, но говорить её не следует, ведь «дурак, кто всё болтает»).
«Гусарский буйный дух», «…стих могучий, /Достопамятно-живой, /Упоительный, кипучий, /И воинственно-летучий, /И разгульно-удалой» (как пишет в послании «Давыдову» Языков). Давыдов привносит в русскую литературу простой русский язык: в произведениях его уместно смотрятся и просторечные выражения («Нутка, кивер на бекрень, /И — ура! Счастливый день!»), и военные термины («Фланкируй, как фланкируешь…») - из «Гусарского пира» ( жизнерадостное стихотворение, в котором поэт обращается к веселящимся за столом гусарам), а также образ гусара. Среди его трудов встречаются не только стихотворения, среди которых как элегии, (где гусар предстаёт со своими интимными переживаниями) так и гусарские песни, в которых отражается открытый и жизнелюбивый образ прошедшего войну героя гусара (в «Песне старого гусара» поэт с грустью замечает, что нет уж больше сидевших вместе допоздна с трубками и ковшами, полными водки, гусаров - на следующий день летевших в бой, вместо них теперь есть лишь блестящие офицеры, вальсирующие в залах, а не на боевых полях), но и проза, «Военные записки партизана Дениса Давыдова» - полные истинного патриотизма мемуары, в которых встречается целый ряд красочных образов-портретов русских военных деятелей первой четверти 19-го века.
В своём последнем стихотворном произведении, получившей неожиданную популярность, «Современной песни» (1836) Давыдов резко критикует молодых либералов, кичащихся своим вольнодумством и бросающихся словами, взятыми из журналов и книг европейских мыслителей, в то же время в своих имениях жестоко обращающихся со своими крепостными; он называет людей прошлой эпохи богатырями, а современных ему сравнивает с насекомыми (характерная для позднего творчества Давыдова мысль), перечисляя длинный ряд мошек и букашек (для современников эти «аллегории» были вполне ясны – например, было ясно, что под «аббатиком» Давыдов подразумевает Чаадаева), в которых он отображает свет и заговорщицкие, либеральные напоказ беседы в нём; в конце стихотворения он заключает, что Руси, впрочем, эти букашки не страшны, и она на них просто не обращает внимания.
«Я не поэт, я – партизан, казак» - так характеризует сам себя Давыдов в стихотворении «Ответ» (1826), но в русскую литературу он навсегда вошёл именно как поэт-гусар, поэт-партизан, истинный патриот. Созданный им образ и вклад его в русскую литературную речь высоко ценили и Пушкин, и Белинский, а сам образ гусара прочно соединился с именем Дениса Давыдова и закрепился за ним.

Среди поэтов пушкинско-декабристского окружения Н. М. Языков был наиболее близок к поэзии гражданского романтизма. Талантливый и своеобразный поэт, он по-своему выразил вольнолюбие передовой молодежи декабристской поры. Его творческий путь можно разделить на два этапа – в конце 20-х годов в мировоззрении Языкова стал назревать перелом.
Наиболее своеобразный жанр его лирики вырос из бытовой обстановки, в которой проходили молодые годы Языкова, студента Дерптского университета. Это были студенческие песни, полные юношеского задора и смелого вольномыслия. Подобно тому, как Денис Давыдов на основе жизненных впечатлений ввел в литературу образ «гусара», Языков создал лирический характер гуляки-студента, у которого, однако, за внешней бравадой скрывается любовь к родине и свободе.
Широкую и длительную популярность в кругах демократической молодежи приобрели (1827-1829) песни «Из страны, страны далекой» и «Пловец» («Нелюдимо наше море»). Возможно, стихи Языкова не были столь сильны в своей оппозиционности, как произведения поэтов-декабристов, но его антиправительственные стихи тоже приобретали известность.
Значительное место в поэзии Языкова занимает жанр исторической баллады, популярной в гражданском романтизме. С Рылеевым и другими поэтами-декабристами Языков сближается и в выборе, и в трактовке исторической тематики. В отличие от декабристов, облюбовавших тему древненовгородской свободы, Языков с особенной любовью писал о борьбе русских людей с татаро-монгольскими захватчиками. Образ древнерусского народного певца, к которому обращался Языков, свидетельствует, что он, подобно Рылееву, связывал жанр исторической баллады с национально-народными традициями.
Это вытекало из общих принципов Языкова, сближавшихся с эстетикой декабристов. Языков заявил себя сторонником национально-самобытного содержания и формы литературы. Одним из источников этого он признавал русское народное творчество. На этом же основании он отрицательно относился к элегическому романтизму Жуковского и пропагандировал высокую гражданскую поэзию.
Оригинальная тематика языковского романтизма проявилась и в своеобразии его поэтической речи. Черты высокого гражданского стиля, характерные для поэзии декабристов, были свойственны историческим балладам, дружеским посланиям, а иногда даже элегиям Языкова, содержавшим раздумья поэта над вопросами общественно-политической жизни.
Стиль Языкова был резок, звучен, энергичен. Особенной стремительностью обладают песенные хореи Языкова («Пловец»). Мастерски пользовался он и звуковой формой стиха («Волги вал белоголовый…»).
Автор учебника, как бы это помягче, считает, что Языков не выдержал проверки 14 декабря, что «толкнуло его в стан реакционеров». И далее – знакомство и сближение Языкова с Пушкиным (летом 1826 г., когда он гостил в Тригорском), вызвавшее появление цикла языковских стихов, запечатлевших дружбу поэтов («А.С. Пушкину» или «О ты, чья дружба…»), способствовало на некоторое время сохранению дерптским студентом его вольномыслия. Но с конца 20-хх годов Языков завязывает другие связи, более соответствовавшие его новым религиозно-националистическим настроениям, - с будущими славянофилами братьями Киреевскими, А.С. Хомяковым. Языков вскоре становится защитником славянофильства и пишет памфлеты против Герцена, Грановского, Чаадаева («Не нашим»).

Иван Иванович Козлов родился в Москве в 1779 году. Он происходил из
старинного дворянского рода, его отец был статс-секретарем императрицы
Екатерины II. "Блестящий гвардейский офицер, позднее чиновник на
хорошей дороге, он славился как франт и танцор в Москве" - таким предстает
Козлов 1800-х годов в воспоминаниях современника. Но в 1818 году его постигло страшное несчастье - у него парализовало ноги, а три года спустя он к тому же ослеп. Деятельная натура Козлова не могла примириться с тем, что судьба обрекла его на бездеятельность. Если раньше внешняя сторона жизни - служба, светское общение - как бы оттесняла на задний план и заслоняла внутреннюю духовную жизнь, то теперь именно она стала главным содержанием его бытия. Давняя любовь к литературе, которая сдружила его с Жуковском еще в 1800-е годы, в Москве, оказалось, была не просто интересом образованного человека к изящной словесности, но за ней скрывался поэтический талант, безотчетно тяготевший к родной стихии. Жуковский писал: «Козлов до болезни своей жил в свете и был увлекаем рассеянностью… Лишённый обеих ног, он начал учить английский и в несколько месяцев мог уже понимать Байрона и Шекспира. Потеряв зрение, он сделался поэтом… Для него открылся внутренний богатый мир в то время, когда исчез внешний».
В сорок два года Козлов написал первые свои стихотворения. Но в них он обнаружил такую поэтическую зрелость, что их никак нельзя назвать ученическими. Период учебы и подготовки Козлов пережил в душе и уме до того, как записал на бумаге первые стихотворные строки.
Творчество Козлова целиком принадлежит романтизму, он был и остался до конца учеником и последователем Жуковского, но привнес в поэтику русского романтизма новые ноты, получившие полное свое развитие у Лермонтова, поэма которого "Мцыри" тесно связана с поэмой Козлова "Чернец".
Начав с переводов Байрона, Козлов вскоре приступил к созданию оригинальных произведений. В 1823-1824 годах он работает над поэмой "Чернец", содержание которой составляет рассказ-исповедь монаха, который, мстя за гибель жены и ребенка, убил виновника их смерти. Став убийцей, он, по понятиям христианской религии, совершил грех; это мучит его, оп удалился в монастырь, чтобы забыть земные страсти, но и там не мог их забыть... Поэма имела необыкновенный успех. "Слава Козлова,- писал Белинский,- была создана его "Чернецом"... Она взяла обильную и полную дань с прекрасных глаз; ее знали наизусть и мужчины".
Козлов становится одним из известнейших и читаемых поэтов, тот же Белинский отмечал, что у "Чернеца" было больше читателей, чем у поэм Пушкина. В доме Козлова на литературные вечера собираются все известные литераторы: Гнедич, Плетнев, Грибоедов, Жуковский, Дельвиг, Баратынский, поэты-декабристы Рылеев, Кюхельбекер и другие. Козлов пристально следит за всеми новостями литературной и общественной жизни. Он с восхищением относится к творчеству Пушкина. Когда вышел из печати "Чернец", он послал эту книжечку Пушкину в Михайловское с надписью "Милому Александру Сергеевичу Пушкину от автора". (Пушкину тогда было 26 лет) Пушкин писал брату Льву (через которого и была послана книга): "Подпись слепого поэта тронула меня несказанно. Повесть его прелесть; сердись он, не сердись, а хотел простить - простить не мог - достойно Байрона. Видение, конец прекрасны. "Послание", может быть, лучше поэмы,- по крайней мере, ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останется вечным образцом мучительной поэзии. Хочется отвечать ему стихами; если успею, пошлю их с этим письмом...". Это было стихотворение «Козлову».
Произведения Козлова отличает высокий художественный уровень, они необычайно музыкальны, на ряд его стихотворений, таких, как "Вечерний звон", "Венецианская ночь" и другие, были написаны романсы, популярные до сих пор.
Но не только их мелодичность и поэтичность привлекала читателей в
произведениях Козлова. Они чутко отражали общественное настроение. Сочувствие русского общества освободительной борьбе греков отразилось в стихотворении "Пленный грек в темнице"; "Чернец" создавался, когда в тайном декабристском обществе горячо дебатировался вопрос о нравственном праве на цареубийство; написанная в 1828 году историческая поэма "Княжпа Долгорукая" - о судьбе женщины, последовавшей в начале XVIII века за мужем в ссылку, вызывала мысли о женах декабристов.
Козлов умер в 1840 году
Русского образованного читателя той поры поражало и привлекало в поэзии Козлова многое: Искренность, точное слово, гибкий ритм, свежие метафоры. Афористически чётко выраженные мысли, яркие, энергичные краски словесной палитры, музыкальность.
Бескомпромиссная и твёрдая православность мировоззрения и отсутствие языческих симпатий, обычных почти для всех других русских поэтов того периода.
Козлов был по возрасту старше почти всех друзей-литераторов, а по духовно-религиозному опыту твёрже и мудрее.
Без сомнения, он во многом вёл (пусть не только в поэзии) за собой того же Жуковского, у которого становление церковного мировидения было длительным и трудным.
Не будет преувеличением сказать, что в 1820 – 1830 г.г. И.И. Козлов пользовался славой не намного меньше, чем слава Пушкина. Издатели, журналисты альманашники его стихи, как говорится, тащили из-под пера…
Наиболее ярко его стихотворение «Моя молитва». К моменту его написания он уже восемь лет был незрячим и парализованным. Восемь лет в темноте и без возможности ходить. За это время произошло не просто переосмысление жизни, а принятие своей болезни как ниспосланной от Бога. Читая это стихотворение, начинаешь благоговеть перед верой И.И. Козлова.
(Если будете выбирать, что у него прочесть, то советую «Жнецы», «Сон невесты», «Что я во цвете юных дней», «Моя молитва», «Стансы», «Соборы»)

Дельвиг А. А. (6 августа 1798 - 14 (26) января 1831 )
Родился в Москве 6 августа 1798 г.; нач.образование - в частном пансионе. Семья - старинный баронский род, оскудневший, жили на жалованье отца – плац-майора в Москве..19 октября 1811 г. –в лицее. Учился плохо, Пушкин, ближайший и любимый его друг, вспоминал, что до 14 лет "он не знал ни одного иностранного языка и не оказывал склонности ни к какой науке". Большинство товарищей вспоминало о нем как о записном ленивце, более всего любящем поспать *наш человек – Дельвиг* Эта репутация отразилась в пушкинских "Пирующих студентах"(1814): «Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь? Проснись, ленивец сонный!»
Дельвиг воплощает в себе миф об апатичном ленивце, однако лень Дельвига – особая, творческая лень. В его стихах "лень" и "сон" - более поэтические, чем бытовые понятия: темы эти были широко распространены в анакреонтической и горацианской лирике и постоянно встречаются у Батюшкова и в лицейских стихах Пушкина. Творчество Д. сложилось на традиции «легкой жизни»: «Пою вино, любовь и граций» («К Евгению» 1819).
Вообще по жизни у Дельвига 2 творческих интереса: Обращение к античности, ощущение античного мира, разработка жанра идиллии и антологии.
Интерес к античности, культ земных радостей, эротические мотивы(кот.свойственны раннему Дельвигу) (лит. выражение романтического мироощущения, где жизненная полнота, почти языческое переживание жизни было едва ли не непременным свойством поэта. )
2 жанра: В 20егг. XIX в. антология - небольшие лирич.стихи, любовные или описательные, ориентированные на античную эпиграмму периода эллинизма. Античность понималась не как вневременной эталон, а как историческая и худ.определенность. Т.е. признавалось, что человек иной культурной эпохи мыслил и чувствовал в иных, отличных от современности, формах и что эти формы обладали своей эстетической самоценностью. Теоретически признать это было легко, но дать худ.воплощение – оч.трудно (чем Дельвиг и занимался). Пушкин восхищался идиллиями Дельвига за необыкновенное "чутье изящного", с которым он угадал дух греческой поэзии - "эту роскошь, эту негу, эту прелесть более отрицательную, чем положительную, которая не допускает ничего напряженного в чувствах; тонкого, запутанного в мыслях; лишнего, неестественного в описаниях!" (собственно это и есть сущность "антологической поэзии").
Гармоническая уравновешенность, скульптурная пластичность образов – хар-е черты дельвиговских "подражаний древним". Причем "скульптурность" не метафора. Существовал особый тип греческой антологической эпиграммы, представлявшей собою надписи к произведениям пластического и живописного искусства. Пушкин называл Д. "художников друг и советник", произведения Д. печатались в «Журнале изящных искусств», где писали про скульптуры, живопись и т.д.
Антологическая и идиллическая лирика близки. Общее - единое понимание человеческого характера эпохи античности. Дельвиг решает проблему, которой была занята русская литература с XVIII в. вплоть до Льва Толстого: проблему "естественного человека". Его условный аркадский мир - это мир, как бы заново открываемый естественным сознанием, наивным и гармоничным. В нем есть все: всегубящее время, и неразделенная любовь, и смерть, - но есть и любовь счастливая, и дружба, и наслаждение, и они-то движут людьми в этом идиллическом обществе. Это мир чувственный, а не интеллектуальный и более языческий, чем христианский.
Пушкин писал о его идиллиях: «Какую силу воображения должно иметь, дабы так совершенно перенестись из 19 столетия в золотой век, и какое необыкновенное чутье изящного, дабы так передать греческую поэзию». Мечта о золотом веке – тема всех его идиллий.
Разработка народной русской песни – романса
Дельвиг разрабатывал жанр «русской песни». Однако он не имитировал народную песнь, за что его упрекали в «литературности» и отсутствии подлинной народности. Для Д.русская народная культура - своеобразный аналог античной культуры.
Дельвиг уловил те черты фольклорной поэтики, мимо которых прошла письменная литература его времени: атмосферу, созданную не прямо, а опосредствованно, сдержанность и силу чувства, характерный символизм скупой образности.
Нац. хар-р в его песнях - "наивный" и патриархальный. Это была своеобразная "антология", - но на русском национальном материале. В этих песнях идеология и стиль дворянства нередко вступают в противоречие с мироощущением и поэтикой нар. творчества, на кот. ориентировался Д., но уже нет ни сентиментальности, ни пасторальности, которыми грешили песни предшественников. Д. уже приближается к романтическому пониманию этого жанра как выражения нар. чувствований.
(Многие его слова положены на музыку: романсы Глинки, Даргомыжского, Алябьева, или М. Яковлева на слова Дельвига - "Соловей", "Когда, душа, просилась ты..." и др.)
Участие Дельвига в кружках. Отношения с декабристами
С юности участвует во всевозможных лит.общ-вах, в т.ч. «Союз поэтов» (раннее общ-во лицеистов), "Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств" ("Михайловское" или "Измайловское"), "Вольном обществе любителей российской словесности" и т.д. Однако к декабристам не присоединяется, ибо революция ему чужда.
Сам он любил противопоставлять свое отношение к жизни отношению к жизни поэтов декабристского круга: «Веселая бедность и лень» - у Дельвига и Баратынского, «Суровая бедность и труд» - у поэтов декабристского круга.
Тема поэта (о ней идет речь во «Вдохновении») раскрывается у него, как и у Пушкина: Поэты – «любимцы муз», пророки, страдальцы, противопоставленные "безумной толпе" и презираемые ею, бросающие свой вызов року и судьбе. Самая поэзия - жертвенное служение. Поэтому приобщение к ней есть своего рода акт посвящения (прочтите «Вдохновение», там все предельно ясно).

Евгений Абрамович Баратынский (1800-1844)
При своем вступление в литературу (в конце 10-х) Баратынский сближается с Пушкиным и будущими декабристами. В поэзии Баратынского появляются прогрессивные мотивы: утверждение свободной человеческой личности, признание высокой ценности независимой мысли, сильного и свободно развивающегося человеческого чувства, культ возвышенной дружбы, служение высокому искусству. В некоторых стихах Б. начинают звучать политические мотивы. В нач. 25 г. Б. пишет острую эпиграмму на Аракчеева (она не была напечатана в свое время), называет его «врагом отчизны».
«Любовью к чести пламенею» - говорит он о себе в послании «Д.Давыдову». В стихе «Родина» (впервые напечатанном в 1828 г. Под названием «Стансы») Баратынский пишет:
«Я братьев знал; но сны младые Соединили нас на миг: Далече бедствуют иные; И в мире нет уже других». Этим стихом Б. тепло откликнулся на горестную судьбу декабристов, разделяя их «ко благу пылкое стремленье». Но в этих строчках Б. выразил и свою непрочную связь с освободительным движением. Принадлежность Б. к лагерю прогрессивных романтиков первой половины 20-х не устраняла глубоких расхождений его с ними. В отличие от Пушкина, гражданская скорбь Б. не порождает у него настроений политического протеста, он ждет успокоения в кругу семьи. Возникают пессимистические мысли о тщетности стремлений к лучшему, настроения полной безнадежности.
«В дорогу жизни снаряжая Своих сынов, безумцев нас, Снов золотых судьба благая Дает известный нам запас. Нас быстро годы почтовые С корчмы довозят до корчмы, И снами теми роковые Прогоны жизни платим мы,» - пишет Б. в стихе «Дорога жизни» 1825. Общественной позицией Б. объясняется то, почему основным жанром в первом сборнике его стихов (1827г) оказалась элегия. Элегии писали все поэты того времени, но уже здесь проявилась оригинальность Б. Первая его элегия «Финляндия» (1820) намечала путь дальнейшего развития жанра, хотя была похожа на элегию Батюшкова «На развалинах замка в Швеции». Баратынский не ограничивается элегическим раздумьем о бренности славы и могущества, о непреложности «закона уничтожения», но утверждает как высшую ценность человеческую личность с ее бесстрашием перед судьбой, с ее любовью к жизни, с ее способностью находить удовлетворение в мечтах и звуках поэзии.
Не вечный для времен, я вечен для себя, - афористически выражает он идею самоценности человека.
Одним из первых Б. ищет в лирике пути к реализму. Очень реально Б. изображает душевные состояния в элегии «Признание» (1824). Пушкин на это написал Бестужеву, что Баратынский «прелесть и чудо», и что он после него больше не станет печатать своих элегий.
В 25 г. У него намечается творческий кризис. Б. сближается с любомудрами, испытывая влияние идеалистической эстетики и философии, что находит отражение в его творчестве. Б. уходит в область философской лирики, основная тема – судьба поэта-мечтателя. Пытаясь представить себе «последнюю судьбу» человечества, поэт рисует «ужасную картину» гибели всего живого как неизбежный итог высокого развития техники и культуры (стих «Последняя смерть» 1828).
Последний сборник стихов Б. вышел в 1842, назывался «Сумерки», открывался стихом «Последний поэт» (впервые напечатан в 1835). Б. дал в нем оч точное определение неприемлемых для него тенденций развития действительности: «Век шествует путем своим железным, В сердцах корысть, и общая мечта Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята. Исчезнули при свете просвещенья Поэзии ребяческие сны, И не о ней хлопочут поколенья, Промышленным заботам преданы».
В такую эпоху дар поэта, его мечты оказываются бесполезными и ему остается искать покоя в морских волнах.
В философской лирике и проявилось то «лица необщее выраженье», которое приписывал свое музе Б. («Муза» 1830). «Он шел своей дорого один и независим» - писал Пушкин про Б., усматривая оригинальность Б. в самостоятельности и глубине его мысли. Так же оценил Б. и Белинский.
Б. осуждал капиталистические тенденции развития жизни не с демографических, а с дворянских позиций. Ему казалось, что новый общественный уклад принесет гибель духовной человеческой культуре. Пессимизм Б. был отражением экономического и духовного оскудения дворянско-помещичьего класса в условиях кризиса крепостнической системы. Белинский справедливо признал ложной основную мысль последних стихов Б. «Бедный век наш, - писал критик, - сколько на него нападок, каким чудовищем считают его! И все это за железные дороги, за пароходы – эти великие победы его, уже не над материею только, но над пространством и временем! Правда, дух меркантильности уже чересчур овладел им; правда, он уже слишком низко поклоняется золотому тельцу; но это отнюдь не значит, чтоб человечество дряхлело и чтоб наш век выражал собою начало этого дряхления; нет, это значит только, что человечество в 19 в. вступило в переходный момент своего развития». Непонимание этого и было причиной трагедии Баратынского.

Если кратко и на пальцах, то вот (но этого недостаточно): Пушкин в этом кружке - первый среди равных. Остальные признают его первенство, но это именно дружба, а не подчинение. Остальные стремились ему подражать, а Пушкин заимствовал у них идеи для переосмысления.
Дельвиг - самый близкий друг Пушкина. Основные жанры – народная идиллия и романс. Жанр восходит к фольклору. Нейтральный литературный язык, выбор сюжетов и грамотная композиция - то, что отличает дельвиговскую "русскую песню" от настоящей. Ощущение античного мира идиллии.
Баратынский - философская лирика. Философия - французский рационализм 18 века. Политическая поэзия ограничивается одной эпиграммой на Аракчеева (когда совсем нельзя было молчать), автобиографической нет вообще. Начал с эпикурейских эротических стихов, потом занял нишу поэта-философа с поэзией мысли. Жизненный идеал Баратынского - "высокое равнодушие": не принцип "моя хата с краю", а "возгонка страсти до творческого состояния". На Баратынском закончилась пушкинская эпоха и началась лермонтовская.
Вяземский - поэт мыслей (множественное число, в отличие от Боратынского). Вначале именно он цементировал круг поэтов-новаторов. Единой философской идеи у него нет, но есть множество остроумных мыслей. Один из первых русских либералов. Критично относился к немецкой литературе и философии, зато очень чутко реагировал на новые веяния романтизма. Критик, автор "народной" поэзии, создатель первых историко-биографических очерков, после 1825 сохранил свою оппозиционность лучше Пушкина.
Языков - один из лучших мастеров поэтического слова. Звукопись, неологизмы, интересные поэтические формы. Учился в Дерпте (ныне Тарту), писал стихи об унылой рабской России. Потом прошёл "путь из кабака в церковь". Кабак здесь - это не только пьянка, но и политический трёп. Писал молитвенные стихотворения, стал правым славянофилом, начал пользоваться штампами из публицистики и в итоге деградировал.